С честью выдержала испытания судьбы

«Мы – семья репрессированного»

Родилась Нина Васильевна в селе Кляуш Мамадышского района 1 ноября 1932 года. Мама, Ефросинья Ивановна Мосолова, работала в колхозе.
– Отец мой, Василий Иванович Мосолов, был грамотным и общительным человеком. Комсомолец-активист, хорошо говорил по-татарски, помогал всем писать письма, оформлять документы, да и на гармошке неплохо играл. Работал он в районном центре Вахитово в исполкоме. 15 августа 1934 года его арестовали. Нас, детей, осталось трое: брату Васе – четыре года, мне – два, сестренке Вале – две недели отроду. До 1936 года от отца приходили письма из Магадана, затем получили известие, что произошел несчастный случай. На самом деле, как выяснилось позже, его расстреляли. Жизнь нас крутила и вертела: ведь мы – семья репрессированного. Из дома, построенного отцом, нас выгнали, отобрали вещи, а самое страшное – увели нашу кормилицу – корову. Пришлось переселиться в родительский дом. Печку Вася топил. Чтобы тепло не уходило, заглушку старались пораньше закрыть. Однажды сильно угорели. Со слов соседа знаю, что нас вынесли на снег, тем и спаслись. Папины родственники, жившие в Лубянах, уговорили маму переехать к ним в поселок. Там она стала работать техничкой в местном клубе, жить стали в гримировочной комнате, – вспоминает Нина Васильевна.

Как-то в клубе нашли списанную старую физическую карту мира. Она была наклеена на материал. Оторвала мама бумажки, выстирала, выгладила материю, сшила мне и сестренке сарафаны и кофточки. Сарафаны выкрасила в голубой цвет, а кофточки отбелила и вышила рукава. Какие гордые мы ходили: на нас были настоящие платья!

В первый класс Нина пошла осенью 1941 года. В школе учились как местные дети, так и дети эвакуированных. Хлеб выдавали по карточкам. В 1942 году хлеб не давали целых три месяца, мать вынуждена была продать самое ценное – швейную машинку. Дети постоянно испытывали чувство голода. Маленькая Нина выпрашивала у студентов, живших в клубе, кусочек хлеба. Несла его домой, как величайшую драгоценность, там и делили по крохам. Нина Васильевна рассказывает об этом времени:
– Однажды в техникум для какой-то проверки приехал человек, отправивший отца в лагеря. «Добрые люди» доложили, что семья репрессированного живет в гримировочной. «Нельзя жить в клубе семье врага народа», – безжалостно вынес свое решение «друг народа». Спустя время, сердобольная женщина из эвакуированных, работавшая врачом в больнице, предложила маме устроиться санитаркой. Она же и посоветовала прибрать домик, в котором раньше держали покойников, и поселиться там. Радости-то сколько было! Вымыли дом, побелили. Перетащили свои пожитки: всего-то два сундука! Домой после занятий мчались стрелой. Много ли надо сиротам! 
В военные годы и в тылу было трудно, соблюдалась дисциплина, охранялись продовольственные объекты. Мимо поля нельзя было пробегать. Мы порой не выдерживали – колоски собирали, нас за это сторожа били кнутами. Мама все время напоминала: ходите по краю поля. А земли посевной мало – кругом леса. Осенью готовили дрова для школы. Мы сучья вытаскивали: исцарапаемся, одежонка на нас худая. Зимней одежды совсем не было. Мама сшила из красной занавески ватные штаны, и я в них ходила в школу. Вызывает учитель к доске, а я не иду – стеснялась своей нищеты. 

Другим посылки присылали, пособия выплачивали, а нам не положено – единственный кормилец расстрелян как враг народа. 

Козу мы держали, молоко варили с травой, добавляли кусочки хлеба, так от голода и спасались. Иногда в столовой знакомые наливали суп в кастрюлю. Несешь его в сумерках, два километра по лесу, страшно, но идешь осторожно, лишь бы не расплескать. 
Учились охотно. Я все ребятишек собирала и играла с ними в школу: уже тогда хотела учительницей стать. 
Через год оказалось, что на наш домик положили глаз демобилизованный солдат и фронтовичка. Домик-то больничный, нас могли выселить в любое время. На собрании решили: кто раньше заплатит, тот и получит. Заведующий больницей тихо сказал маме: «Как стемнеет, козу приведите, я дам за нее денег». Мы козу тащим, она кричит, упирается, нам жалко отдавать кормилицу. Но затем на эти деньги и выкупили дом. 
Лучшей подругой была Ольга Ракузина – дочь эвакуированной преподавательницы. Часто гостила у них, учила кофейник кипятить в печке. Они были добры ко мне, кормили, обещали после возвращения в Ригу одежду прислать. А когда вернулись, узнали, что дома их были разграблены...

Трудности непомерные, отношения людей – уважительные

«Война кончилась! Учиться не будем!», – с такой вестью прибежала Валя. Кто плачет, кто веселится, все обнимаются, песни поют, детей на машине с флагом катают. 
В 1948 году Нина поступила в Мамадышское педучилище. 
– Когда я уезжала, мама в чемодан положила подушку да одеяльце. Да ещё фуфайку. Из продуктов дала картошку и бутылку рыбьего жира, – вспоминает Нина Васильевна.

В военные и послевоенные годы трудности были непомерные, а отношение людей друг к другу – уважительное, доверял человек человеку. 

Подружилась с однокурсницей Нюсей, она часто приглашала к себе домой. Её маме я понравилась, и на третьем курсе она предложила мне жить у них, я согласилась. Это была добрая, дружная семья, я им безмерно благодарна. По воскресеньям глава семьи Борис Григорьевич жарил картошку на свиных шкварках в печи на большой сковороде. Ольга Петровна была опытной портнихой, поощряла наше рукоделие, делилась своими знаниями: «Учитесь, девчонки, в жизни пригодится». Разрешала пользоваться швейной машинкой, на выпускной я сшила себе платье. 
В 1952 году Нину Васильевну направили работать учителем начальных классов в Новошешминский район, а через год – в среднюю школу села Слобода Черемуховая. Вскоре в это же село в МТС приехал молодой электрик, бывший фронтовик Валентин Иголкин. Он хорошо знал свое дело, с электроприборами и радиотехникой был на «ты». Молодые люди приглянулись друг другу, в 1954 году поженились. Родственников в селе нет, жить негде. Сначала жили на чердаке красного уголка МТСа. Потом три года мыкались по разным квартирам. А тут дом подвернулся, но денег не было, всем миром собирали и все-таки купили. Работали в две смены. Скотину завели, огород разбили, сад посадили. Нина Васильевна накопила два ведра яиц, купила на них швейную машину, одежду детям сама шила. Так потихоньку встали на ноги.
Работу свою Нина Васильевна очень любила, отдавалась ей полностью. Активно участвовала в общественной работе: была председателем профсоюзного месткома, неоднократно выбирали ее депутатом сельсовета, часто выходила с агитбригадой. В 1970 году Нину Васильевну наградили медалью «За доблестный труд», а в 1998 году ей выдали удостоверение «Ветеран труда».
Стремление к лучшему, инициативность, организаторские способности, аккуратность привили родители своим дочерям – Тамаре и Галине. Выросли они, получили образование, разъехались из родного дома. И снова судьба испытала Иголкиных на прочность. В 1982 году дотла сгорел дом. Пришлось уехать в Нижнекамск. Дочь Тамара с семьей жила в поселке Комсомолец, со временем решили переехать к ней. И после ухода на пенсию несколько лет трудился Валентин Михайлович в совхозе КамАЗа пчеловодом. К сожалению, не дожил до наших дней ветеран войны, трудно пережила безмерную утрату вдова. Сейчас Нину Васильевну поддерживают забота дочерей, внимание главы поселения Ольгы Суровой, фельдшера ФАПа Розалии Нуриевой, работников школы, библиотеки, соседей, односельчан. Жизненный путь ее служит примером четырем внукам и семи правнукам. Они с огромной благодарностью и уважением относятся к своей бабушке, часто навещают ее и поддерживают, любят и гордятся.

Муслима Нафикова, 
поселок Комсомолец.

Фото предоставлено автором статьи.