Таких посиделок больше нет

Помню, Шардифа апа вязала теплые варежки и приговаривала: «Отцу нашему будет». Она все еще верила, что муж Габдулла абзый вернется с войны живым. Никак не могла поверить в то, что он уже погиб на фронте. 
Тетя Сара пряла, увлажняя кончики пальцев водой. Так шерсть сильнее прилипает. Временами веретено падает на пол, потому что Сара апа мыслями уходит далеко. Сама вздрагивает от стука, дочь Накыя тут же подает ей упавшее веретено. Сара апа не может освободиться от тяжелых мыслей. Всего две недели прошло с тех пор, как пришла печальная весть о смерти мужа. Чувствуется, что вдове в те минуты было очень грустно. 
Тетя Мажиан тоже осталась одна с тремя детьми. В ее глазах тоска и слезы. Ее дочь Розалия очень худенькая, во рту все время жвачка. Таким образом хочется обмануть голодный желудок. Возле озера было несколько сосен, жвачку приносили оттуда. Сначала она кислая, затем становится вкусной. Целый день жуем ее – она утоляла чувство голода, нам казалось, что мы сыты. 
Факия апа пока держится. У нее еще есть надежда – вести о смерти мужа не получала. Факия апа изо всех сил тянет жизнь. Не успеешь глазом моргнуть, как пара носков готова. Она и себе вязала, и другим. Это ремесло помогло ей остаться в живых. 
У Хашии, Камал, Гульсум, Гэухар самый прекрасный возраст – им по 17-23 года. Кто-то из них вышивал платочек, кто-то скатерть, все они готовили приданое к своему замужеству. Для меня они были как таинственный цветок. Расима апа – подросток, она выполняла все, что велела мама: ставила самовар и делала прочие дела по хозяйству. 
Я тоже участница группы женщин, хоть и маленькая девочка. Вечерами сидела рисовала «химическим» карандашом: наш дом, зеленый двор, колодец, деревья с листьями. Красота!!! С каждым днем мои рисунки становились все лучше и лучше. На одном из рисунков изобразила нашу жизнь: я кормлю гусят, сестры таскают воду, а брат с маленькой тележкой везет сено. Благодаря такому увлечению я забывала о том, что у меня нет отца. Тут мама пригласила всех за чай. Нет ничего лучше, чем сидеть за столом, грызть кусочек сахара и пить чай с корочкой свежего хлеба! А какой безупречный вкус у пряников и конфет, которым угощали соседи. После чаепития поднималось настроение, мы играли. Соседка Гайникамал просила: «Давай-ка, доченька Гульфия, спой нам!». Я вставала посреди комнаты и запевала. Закончив петь, женщины гладили меня по голове и плакали. Тогда мне казалось, что они плакали оттого, что я красиво пела. Иногда они рассказывали про Судный День. В тот момент я от испуга прижималась к маме, мое сердце сильно стучало. Несмотря на то, что они рассказывали жуткие вещи, мне все равно было интересно их слушать. А спать? Спать уже и не хотелось. 
Сейчас я вспоминаю те года и думаю, уже остались далеко позади те времена. Люди тогда были искренними, простыми. Несмотря на то, что многие из них остались без мужей, одинокие и голодные, они умели чувствовать красоту жизни. Подумать только, в такой маленький дом вмещалось около пятнадцати человек. И еды ведь всем хватало, хотя ее было совсем мало.
В наше время мы живем в достатке, дома шикарные, лучше, чем у богачей того времени. Однако соседи друг к другу не ходят, да и родственники особо не наведываются. Даже если три дня в доме не будет гореть свет, никто не придет и не спросит: «Ты не заболела?». Сердце сжимается при виде такого равнодушного отношения друг другу. Каждая из тех женщин, которых я упомянула в своей статье, являются примером для нас. Они знали и ценили жизнь, умели утешать друг друга, старались вместе пройти сквозь тяготы жизни и никого не бросать в беде. 

Гульфия Аглиева, 
деревня Биюрган.

/ Фото предоставлено автором.