Нас тоже испытала война

– Я вошла невесткой в дружную, трудолюбивую семью. Никогда они не жаловались, но все же, когда я слушаю рассказы мужа Асгата о том, через какие испытания пришлось пройти их семье, на глазах невольно появляются слезы. Мой папа вернулся с войны живым, может поэтому, нам было полегче. А тем, чьи отцы и мужья погибли, пришлось особенно трудно. А ведь они внесли свой вклад в Победу. В военные годы матери делали все возможное, чтобы сохранить жизнь своих детей. Ведь ради своего ребенка мать готова пройти огонь и воду.
– Асгат, расскажи о том, как бабушка Гайникамал ходила в Бугульму, – обратилась Гульсина ханум к мужу. – Гайникамал – это бабушка Асгата по отцу, – пояснила она.
К разговору присоединился Асгат абый.
– Бабушка Гайникамал захотела увидеть своего сына фронтовика – моего отца и пошла пешком в Бугульму. В деревню Торнаташ пришло известие: «Военный эшелон, в котором Мусавир едет на фронт, будет проходить через Бугульму. Некоторое время поезд будет находиться в городе». Бабушка, тут же собрала узелок, положила в него вязаные варежки-носки, сухари, отправилась в Бугульму. Дошла, но именно в тот момент поезд тронулся. Прошла такой путь, чтобы взглянуть на сына, и увидела только хвост уходящего поезда! В несколько домов постучала Гайникамал с просьбой предоставить ночлег. Не пустили. Снова отправилась в путь. Дойдя до поля, нашла стог сена, прилегла отдохнуть и уснула, утром проснулась от холода. Так и преодолела она путь до родной деревни. Помню, что бабушка долго болела, так и не смогла поправиться, умерла.
Отец был смелым человеком. Еще в юности участвовал в Гражданской войне, был кавалеристом в знаменитой дивизии Азина. Слава Всевышнему, вернулся живым. На память о тех годах у нас в кладовке хранились седло, стремя и даже сабля. Когда началась Великая Отечественная война и папа ушел на фронт, мне не было и трех лет, поэтому я его плохо помню. Мама делала все, чтобы прокормить пятерых детей. Навсегда врезалось в память: когда учился в Кузембетьево, пешком проходил около шести километров, уставал, очень хотелось есть. Я брал кусочек высохшей овечьей шкуры, которая лежала на саке, поджигал его и пробовал есть, даже казалось, что я ощущаю вкус мяса. Тяжело было платить налоги, займы, ведь мы и сами недоедали. Каждую неделю специальные люди ходили по домам, вели учет скота, содержащегося в личном подворье. Была установлена норма – одна корова, четыре овцы, увеличивать поголовье не разрешалось. Помню, как однажды взял новорожденного ягненка, пошел прятать от проверяющих, поднялся с ним на чердак и придерживал его, чтобы он не блеял. Каждое подворье должно было сдать государству 33 кг мяса, 100 штук яиц, а нормы сдачи молока и шерсти я уже не помню, До 1953 года платили заем. Однажды приехал представитель из села Тлянче-Тамак и сказал маме, «Ты, как вдова погибшего на фронте солдата, не должна была сдавать заем», – рассказывает Асгат абый. 
Гульсина апа, наверное, уже неоднократно слышала эти истории, и все же на глазах у нее появляются слезы.
– Всю свою жизнь я уважительно отношусь к мужу. Когда невесткой вошла в этот дом, старалась сразу установить хорошие отношения со свекровью. Ее звали Миннерауза. Более сорока лет мы прожили вместе. Перед смертью она взяла мои руки, крепко сжала их и сказала: «Спасибо за заботу и внимание, пусть и ваши дети будут такими же добрыми, живите в согласии!». Может потому, что она благословила, наши дети тоже окружают вниманием. Сын живет в городе, для нас построил просторный дом. Дети, внуки каждую неделю навещают нас, привозят гостинцы. На столах – царские угощения. Слава Всевышнему, хорошо живем, – говорит Гульсина ханум.
57 лет назад, восемнадцатилетней девушкой она охотно согласилась стать женой Асгата. Не разу не пожалела о том, что вошла в эту семью, и сегодня живет, благодаря свою судьбу. Отзывчивая по характеру, она беспокоится о других людях.
– Хоть мы и довольны своей жизнью, среди тех, чье детство пришлось на военные годы, немало таких, которые получат маленькую пенсию, живут, еле сводя концы с концами. Очень обидно за них. Мы ведь все были постоянно в работе, не гонялись за орденами и медалями. Надеялись, что наш труд будет по достоинству оценен, – говорит она.
Среди руководителей были и есть разные люди – и те, которые не замечают людей труда, и те, кто умеет их ценить. Асгат Мусавиров – более сорока лет работал механизатором, был в числе лучших работников. Полвека провел на трудовом фронте. Он ветеран труда, внесший весомый вклад в развитие сельскохозяйственной отрасли, обладатель звания «Ударник коммунистического труда». Супруги Мусавировы всю свою жизнь трудились в животноводстве и в земледелии. Гульсина Мусавирова с пятнадцати лет и до выхода на заслуженный отдых работала в овцеводческой ферме. В те годы в бригаде Торнаташа насчитывалось около 1,5 тыс. – 2 тыс. голов овец, все работы выполнялись вручную. Воду ведрами носили с речки, потом подогревали ее, в больших казанах готовили корм для овец– отваривали картошку, мяли ее, добавляли муку, убирали навоз… В осенние, зимние, весенние месяцы дежурили по ночам, чтобы не дать замерзнуть новорожденным ягнятам. В суровые морозы уносили ягнят домой, несколько дней держали их в тепле, у печки, чтобы дать им окрепнуть… Летом и осенью пропалывали свеклу, собирали корнеплоды… Конечно, тяжелый труд сказался на здоровье – многие из тех, кто работал животноводом, дояркой, механизатором, сейчас страдают от болей в суставах, хронических болезней. Им ведь в свое время даже путевки в санатории не предоставляли. 
Самоотверженный труд целого поколения, чье детство выпало на военные годы должен быть оценен достойно. Хотелось бы, чтобы было больше мер государственной поддержки – росли пенсии, предоставлялись льготы при оказании медицинских услуг, бесплатно предоставлялись необходимые лекарства. Надо успеть воздать должное нашим пожилым, особенно детям военных лет, ведь они сами никогда ни на что не жалуются, ничего не просят, умеют быть благодарными за все.