«Голубая шаль» до сих пор в сердце

Смотреть спектакли и концерты сельчане приходили в нарядных ярких платьях. Вокруг пахло духами «Красная Москва», «Белая сирень», а представители старшего поколения приходили в одежде, пропитанной запахом нафталина. В клубе яблоку негде было упасть – так много людей было. Взрослые – на передних рядах, молодые – на задних, дети – на полу.
Наши мужчины-артисты молодцы – декорации готовили заранее. Оставалось лишь нанести грим и выйти на сцену. Вот мы на сцене, народ аплодирует.
Неожиданно во время спектакля случались интересные ситуации. Бывали случаи, когда один человек исполнял по три роли. Мой муж Мирзанур вел себя на сцене как настоящий артист, за что и получил прозвище артист. Когда ставили пьесу «Голубая шаль» навсегда запомнился один момент. Теперь вспоминаю ее с улыбкой. Мы, девчонки, напевая, шьем занавески Майсаре. Входит Жиганша (Мирзанур) с плетью, нас ругает. Я в роли Загиры, оказываю сопротивление Мирзануру. И тут Мирзанур своей плетью как ударил меня сзади. Я разозлилась. Выйдя за сцену спросила у него: «Ты почему меня так больно ударил? Бить захотелось что ли?». А он ответил: «А что? В пьесе так написано же!» Я еще долгое время держала обиду на своего мужа. Мы с Мирзануром прожили хорошо, работа нам приносила радость, на сцене тоже блистали. 
Во время спектакля «Серле моң» когда Гульфира стояла в обнимку со своим парнем, каблук ее туфель застрял в щели на полу. Поэтому их поцелуй затянулся. Гульфира никак не могла вытянуть туфлю. Еще одна интересная ситуация: я в роли Файрузы, которая смотрит за курами – ищу курицу и приговариваю «ти-ти-ти». Борис за кулисами кудахчет как курица. Я пошла в ту сторону, и вдруг мне в руки дали живую курицу. Я была очень удивлена, ведь это не было продумано заранее. И все же, не растерялась и сказала: «Ой, моя пеструшка, где ты была?». Такие качества как умение держать себя на сцене, не растеряться при возникновении непредвиденных обстоятельств очень нужны артисту.
В те годы на сцене не было такого понятия, как муляж. Все было по настоящему. Например, в Калмие ставили «Беглецов» («Качкыннар»). Там беглецы едят картофель в мундире. Мы, «беглецы», во время спектакля съели ведро картошки, которое нам сварила и принесла мама.
Жизнь в те годы была интересной, стабильной. С удовольствием работали, творили. «Голубая шаль» настолько близка сердцу. По телевизору показывают спектакль, а я – плачу, потому что уже нет в живых многих, с кем мы играли вместе на сцене. Мы стали взрослыми, живем воспоминаниями. У нас на голове белая шаль, а в сердце до сих пор «Голубая шаль».

Гульфия Аглиева.