А сердце все ждет...

Мама тяжело перенесла утрату, мне пришлось рано повзрослеть. Даже если очень голодала, я не просила еду. Слышала, как мама сказала, что дома не осталось ни грамма муки, и я прекрасно понимала, что это значит. Летом мы ели суп из крапивы, дикий лук, семена просвирника, ягоды паслена черного, корни лесного пастернака. По весне готовили варево из промерзшей картошки, которую на ходили на полях. А ведь и одежды толком не было. Конечно, наша бабушка изготавливала полотно из конопли, поэтому кое-какие платья у меня имелись.
И после того, как война закончилась, жизнь не сразу наладилась. Многие мужчины в расцвете сил навсегда остались на полях сражений. За годы войны деревня обнищала, жили впроголодь, все колхозные дела легли на плечи стариков, обессиленных нуждой женщин, вернувшихся с фронта инвалидов. Мы, подростки, старались в меру сил помогать старшим. Все работы выполнялись вручную. Когда начиналась жатва, вместе с мамами выходили в поле, выдергивали ботву гороха. Несмотря на то, что наши детские руки были все в ссадинах, мы радовались: здесь нас досыта кормили гороховой кашей. Мама устроилась на постоянную работу – ухаживала за колхозными овцами. Я ходила с ней, овец кормили мукой из лебеды, я тоже не упускала возможность лизнуть этой муки. На ногах лапти, одежда ветхая – то, что осталось от старших сестер. Все мое детство прошло так, в лишениях и нужде.
В 1947 году я пошла учиться. Мама сшила холстяную сумку, книг и тетрадей не было. Дали одну азбуку на несколько детей. Мы старались, ходили друг к другу, вместе занимались. Как-то даже организовали в школе горячее питание, но это длилось недолго. Перешли во второй класс, все летние каникулы и до окончания сбора урожая мы были на поле, собирали колоски. Обуви нет, наши босые ноги стирались в кровь. В третьем классе уже ходили на ферму, помогали мамам и сестрам. Мы жили недалеко от поля. Когда поспевал урожай, вместе с соседской девочкой собирали колоски ржи и пшеницы, растирали их в ладонях, ели зерна. Уже не такие голодные. Да и лапти появились на ногах. Во время жатвы помогали мамам, собирали пучки для снопов, подбирали осыпавшиеся колоски.
Осенью, когда пора идти в школу, начинаем опять переживать: нет денег, чтобы купить книги и тетради. Уже в августе реже ходили на поле, надо было готовиться к школе. Мне очень нравилось учиться. Что же делать? В те годы зарплату колхозникам не платили, работали за «палочки», т.е. день, когда вышел на работу, отмечают палочкой, а по осени считали их, и в зависимости от количества, выдавали зарплату зерном. Частенько этого зерна даже на полгода не хватало. Нужда многому учит. Мы, девчонки, мальчишки шли к тем местам, где росли акации, собирали семена и сдавали их за деньги. Потом шли за шиповником. Вот так и набирали на школьные принадлежности. Очень тяжелые это были годы. Поэтому, многие из нас, даже желая продолжить учебу, не могли себе это позволить – рано нам пришлось повзрослеть. Никогда я не забуду слезы наших односельчанок – вдов, оставшихся с четырьмя-пятью детьми на руках. А ведь сколько еще было налогов?! Эти женщины были вынуждены отнимать у своих детей и отдавать государству последние запасы, а на другой день плакать от бессилия, глядя на измученных голодом детей. Они работали на износ, не покладая рук, вырастили детей, и уже давно ушли в мир иной. Пусть душа их покоится в раю. И мы, сироты военных лет, уже достигли 80-летнего возраста. А воспоминания о тех годах до сих не дают покоя, мучают нас, снятся.
В семьях тех, чьи отцы вернулись с войны живыми, было полегче. Многие дети из этих семей поступили в высшие учебные заведения. Отцовская поддержка придавала им сил. А вот тем, кому довелось испытать горечь сиротства, было намного труднее. Те, чьи отцы вернулись живыми, и детстве не так сильно нуждались, и позднее, когда государство стало поддерживать участников войны, смогли получить квартиры, машины, да и пенсию высокую платили ветеранам. Поймите правильно, я рассуждаю так не от зависти, ведь люди, отстоявшие в кровопролитных боях нашу свободу, достойны всех почестей. Они заслужили все это, пусть Всевышний дарует им благополучную старость. Многие из фронтовиков, смотревших смерти в лицо, чудом выживших в ожесточенных боях, ушли из жизни в мирное время, так и не получив никаких льгот и наград. Но ведь и мы – дети солдат, наши отцы погибли, защищая независимость страны, а мы с детских лет познали нужду и горечь сиротства. Но о нас никто не вспоминает…
Я за все благодарна Всевышнему. Но мне кажется, государство нас, детей военных лет, сирот войны, совсем не балует. Надбавка на пенсию нам так и не назначена. Была надежда, что вспомнят о нас в связи с празднованием 75-летия Победы, думали, что может пенсию немного увеличат, да что-то пока не похоже. А сердце ждет...

Ваша Ханифа Вазиева.
Село Кузкеево.
/ Фото предоставлено Танзилей Шайхнуровой.